Орден Мне старушка одна на вокзале, поохав, сказала: -Как не стыдно, сынок, свою жизнь начинаешь с обмана. Где-то орден купил, нацепил и похвалишься людям. Сам такой молодой, только совести грамма не будет. Весь такой загорелый , видно с отпуска, с жаркого юга. Там на папины деньги ты гулял, веселился бездумно. Ты сними не позорь, не позорь фронтовые седины. Что ты знаешь, сынок, о войне, ничегошеньки милый. Что сказать той старушке седой, не обидеть бы старость. Но слова в оправданье не лезут, как будто бы в тягость. Только орден рукою прикрыл, чтоб обидой не пачкать. И я вспомнил афганское небо, наше небо прозрачное. Я бы мог рассказать той старушке, как плакали горы. Как снега вдруг краснели от красно-рябиновой крови, Как горные реки топили последние крики, И как небо бросало на землю горящие МИГи. И ещё расскажу, как врывается горе в квартиры. Как безумную мать не могли оторвать от могилы. И тогда ты, старушка, поймешь и меня не осудишь. Ордена, как у нас, на базаре не встретишь, не купишь. И тогда ты, старушка, поймешь и меня не осудишь. Ордена, как у нас, на базаре не встретишь, не купишь. Орден Мне старушка одна на вокзале, поохав, сказала: -Как не стыдно, сынок, свою жизнь начинаешь с обмана. Где-то орден купил, нацепил и похвалишься людям. Сам такой молодой, только совести грамма не будет. Весь такой загорелый , видно с отпуска, с жаркого юга. Там на папины деньги ты гулял, веселился бездумно. Ты сними не позорь, не позорь фронтовые седины. Что ты знаешь, сынок, о войне, ничегошеньки милый. Что сказать той старушке седой, не обидеть бы старость. Но слова в оправданье не лезут, как будто бы в тягость. Только орден рукою прикрыл, чтоб обидой не пачкать. И я вспомнил афганское небо, наше небо прозрачное. Я бы мог рассказать той старушке, как плакали горы. Как снега вдруг краснели от красно-рябиновой крови, Как горные реки топили последние крики, И как небо бросало на землю горящие МИГи. И ещё расскажу, как врывается горе в квартиры. Как безумную мать не могли оторвать от могилы. И тогда ты, старушка, поймешь и меня не осудишь. Ордена, как у нас, на базаре не встретишь, не купишь. И тогда ты, старушка, поймешь и меня не осудишь. Ордена, как у нас, на базаре не встретишь, не купишь.